Охота на "Бисмарка"

14 февраля 1939 года в доках Гамбурга в присутствии Адольфа Гитлера был спущен на воду линкор Бисмарк, который должен был стать символом мощи германского оружия. После двух лет отделочных работ миру предстал могучий боевой корабль, оснащенный самым потрясающим и сложным оружием своего времени. Две тысячи человек были специально отобраны в экипаж для почетной службы на борту гордости немецкого флота. Не было на морских просторах корабля более элегантного и опасного чем Бисмарк. Весной 1941 года линкор отправился в свои первый боевой поход из которого уже никогда не вернулся.

27 мая 1941 года в истории Второй мировой войны произошло знаковое событие: английский флот уничтожил самый мощный боевой корабль того времени — германский линкор “Бисмарк”. Уничтожил после долгой, полной приключений погони, потеряв при этом “гордость и символ Британской империи” — тяжелый крейсер “Худ”.

Почему знаковое? Главное — в срезе того времени: Гитлер стремился дать Сталину ясный сигнал, что он всерьез готовится к вторжению на Британские острова. Настолько серьезно, что готов бросить в бой свой самый сильный, только что введенный в строй линкор. До дня “Д” — даты нападения на Советский Союз — оставалось чуть больше месяца, и в серии немецких отвлекающих маневров поход линкора “Бисмарк” стал самым ярким событием. Он погиб, но те люди в высшем советском руководстве, которые разделяли со Сталиным надежду на бросок вермахта на Британские острова, знали, что уже готовятся к выходу в море собрат “Бисмарка”- линкор “Тирпиц”, а также линкоры “Шарнхорст” и “Гнейзенау” и тяжелый крейсер “Принц Ойген”, который вышел в рейд вместе с “Бисмарком”, но сумел избежать его участи. Так что для этих людей поход линкора “Бисмарк” должен был символизировать пролог к близкому, смертельной силы германскому удару по Англии.

Главное — в длительной исторической перспективе: гибель линкора “Бисмарк” ознаменовала очередной шаг в смене главных действующих сил на военно-морской сцене. В своих воспоминаниях Черчилль пишет, что заслуга в победе над “Бисмарком” принадлежит всем видам военно-морских сил, однако “линкоры сыграли решающую роль в начале и в конце боя”. Думается, здесь сказались пристрастия “бывшего военного моряка”, обретенные им в эпоху I мировой войны. Потому что главную роль сыграла все-таки авиация, и в первую очередь — тихоходные бипланы “Суордфиш” (наподобие нашего По-2, но несколько крупнее его).

Авиация с самого начала II мировой войны играла активную роль в вооруженных столкновениях на море — английская, главным образом авианосная, и немецкая береговая (авианосцев у Германии не было).

Но первую серьезную заявку на лидерство авиация сделала в марте 1941 года, когда все те же “Суордфиши” положили начало разгрому мощной итальянской эскадры.

Спустя год, в мае 1942-го, случилась битва в Коралловом море на западе Тихого океана. Это было необычное морское сражение: американскую и японскую эскадру разделяло расстояние в 350 километров. Противники не видели друг друга даже на экранах радаров. Здесь — впервые в военно-морской истории — главной ударной силой с обеих сторон стала авиация. Наступила новая эра — эра авианосцев.

История создания и вступление в строй линкора "Бисмарк"

Гигантский линкор был построен на гамбургской верфи «Блом унд Фосс" и спущен на воду в 1939 году, в день святого Валентина, в день годовщины славной победы адмирала Нельсона у мыса Сен-Винсент. Немецкие власти устроили по такому случаю пышный праздник. Гитлер, Редер, Кейтель, Геринг, Геббельс, Гесс, Риббентроп, Гиммлер, Борман и фон Ширах собрались на трибуне, и Гитлер произнес речь, в которой высказал уверенность, что будущий экипаж корабля будет проникнут неодолимым духом славного железного канцлера. Играли оркестры, развевались нацистские флаги, Гитлер с Редером сияли от счастья, толпа в восхищении взвыла, когда внучка фон Бисмарка, Доротея фон Левенфельд, окрестила крупнейший немецкий корабль именем великого немецкого канцлера.

"Бисмарк" на достройке между 10 и 15 декабря 1939 года. Фото сделано на верфи "Blohm & Voss", Гамбург, Германия. Корабль уже получил новый "атлантический" нос. Хорошо видна протяженность и высота броневого пояса.

Корабль-гигант, 270 метров в длину и 36,6 метров в ширину, вооруженный восемью 381-миллиметровыми, 12 шестидюймовыми орудиями, 16 универсальными четырехдюймовыми орудиями (в двухорудийных башнях) и двадцатью зенитными автоматами разного калибра. Борта и башни оберегал 33-сантиметровый панцирь из специальной броневой стали марки «Вотан» (по основным параметрам эта броня была почти вдвое прочнее той, которая применялась в прежние годы на кораблях британского флота). Мощные броневые палубы обеспечивали высокую защищенность от бомбардировок и артиллерийского огня, специальная конструкция днища - противоторпедную защиту. Важным элементом оснащения были шесть разведывательных гидросамолетов «Арадо», которые запускались специальной катапультой.

Стандартное водоизмещение линкора превышало 42000 тонн, а при полной загрузке - 50000 тонн. Никогда еще прежде в мире никем не строились линкоры такой мощи1. Это в самом деле символизировало не только новый шаг германского военно-морского флота, но и реальную заявку на мировое господство, декларированное нацистским руководством Германии. Орудия главного калибра, восемь 381-мм, размещались в четырех двухорудийных башнях. Все башни носили собственные имена: носовые - Антон и Брюн, кормовые - Цезарь и Дора. И в тот год, когда вермахт раздвинул границы рейха от Пиренеев до Нордкапа, от Атлантики до Одера, корабль стал боеспособен.

Были назначены основные командиры боевых частей. Начальником артиллерии стал Адальберт Шнайдер, начальником аварийной службы - инженер Герхард Юнак. Потом появились остальные: Вальтер Неман -главный механик, Вольф Нойендорф - главный штурман, Ганс Ольс - первый помощник.

Третьим артиллерийским помощником стал барон Буркхард фон Мюлленберг-Рехберг из старинной эльзасской семьи. Его отец сгинул на полях сражений Первой мировой войны, брат Венделин погиб в люфтваффе в начале Второй. Перед войной Буркхард был заместителем военно-морского атташе в германском посольстве в Лондоне (когда послом был Риббентроп), жил на Гровенор-сквер и обзавелся множеством приятелей среди англичан. Он уже дважды участвовал в боевых операциях: на «Шарнхорсте», когда тот потопил «Равалпинди», и позднее - помощником капитана эсминца «Эрих Гизе» при высадке в Нарвике.

Капитаном линкора был назначен Эрнст Линдеман, умный и хладнокровный моряк, закончивший офицерское училище первым в своем выпуске, артиллерист по основной профессии, страстный любитель крепких табака и кофе.

Вместе с капитаном на борт «Бисмарка» прибыл его стюард, бывший старший кельнер из любимого ресторана Линдемана в Гамбурге. Парень был вовсе не в восторге от флотской службы, но по крайней мере доволен, что отправится в море на чем-то столь большом и безопасном.

Эрнст Линдеман родился в 1894 году в Альтенкирхене. Во флот пришел в годы Первой мировой войны. В послевоенные годы служил артиллерийским офицером на броненосцах «Эльзас» и «Шлезвиг-Гольштейн». В 1934 году успешно закончил Артиллерийскую Морскую школу. Был назначен первым артиллерийским офицером сначала на броненосец «Гессен», затем на «карманный линкор», тяжелый крейсер «Адмирал Шеер». До 1939 года работал в штабе командования флотом (ОКМ) и наконец принял командование линкором «Бисмарк».

...24 июля корабль был уже готов к передаче флоту: на палубе играл оркестр, на мачте взвился нацистский флаг, «Бисмарк» вошел в строй германского военно-морского флота. Но еще несколько месяцев на борту продолжались работы и комплектование команды: прибывали связисты, медики, кочегары и машинисты, повара, шифровальщики, каптеры, артиллеристы и стюарды.

Как и во всем германском флоте, это были исключительно добровольцы и моряки по призванию; перед зачислением в команду им предстояло пройти немало испытаний, и конкурс был достаточно велик.

15 сентября «Бисмарк» покинул свое родное гнездо в Гамбурге и осторожно спустился фарватером Эльбы в студеные воды открытого моря. И все, кто видел линкор на ходу, не могли налюбоваться этим зрелищем. Военные корабли всегда поражали сочетанием силы и красоты, а «Бисмарк» - могучий и элегантный, с высокими бортами и благородным профилем, симметричными башнями и гордо высящимися мачтами, грозный и совершенный - был самым блистательным и могучим военным кораблем, когда-либо построенным на свете...

"Бисмарк", вид с кормы

В закрытых водах Кильского залива провели ходовые испытания, доводя скорость до 30 узлов. В начале октября «Бисмарк» вернулся в Гамбург для устранения дефектов. Тут к нему присоединилось новое детище верфи «Блом унд Фосс» - новая подводная лодка U-556, которая пришвартовалась рядом.

Капитаном U-556 был Герберт Вольфарт, которого коллеги еще в довоенные годы прозвали «рыцарем без страха и упрека» и Парсифалем. Опытного и отважного моряка очень ценил Дениц. Вольфарт командовал уже третьей подлодкой.

Между экипажами и командованием надводного гиганта и подводного хищника установились приятельские отношения. Вот типичный эпизод: Вольфарт со своими офицерами подготовил «документ», старательно стилизованный «под старину». В нем U-556 брала шефство над великаном «Бисмарком», обязуясь «защищать его от любой опасности, которая могла бы угрожать гиганту в открытом океане, морях, озерах, прудах и даже ручейках во веки веков, аминь». Декларация была украшена двумя рисунками: на одном рыцарь Парсифаль мечом отражал торпеды, метящие в «Бисмарк», на другом красовалась U-556 с «Бисмарком» на буксире. Вольфарт запечатал документ отпечатком пальца и доставил его Линдеману.

Тот от души посмеялся, велел вставить документ в рамку и повесил его в офицерской кают-компании рядом с портретами Бисмарка и Гитлера. А на церемонию введения U-556 в состав флота направил оркестр линкора.

Позднее, когда U-556 отправлялась в свой первый боевой поход и миновала «Бисмарк», Вольфарт снова вспомнил про свое «шефство» и приказал передать семафором:

- Когда придет время вам выйти в море, будьте спокойны: мы постараемся, чтобы с вами ничего не случилось.

...Как причудливо тасуется колода... Настал день, когда это обещание могло бы исполниться...

В марте 1941 года «Бисмарк» отправился на восток к Готтенхафену, где его ожидала длительная программа учебы и маневров, проводившихся за переделами досягаемости британских бомбардировщиков.

Впервые загремели могучие орудия линкора, оглушая своим рыком новичков. Самолеты «арадо» взлетали с катапульт, корректировали артогонь, отправлялись в разведывательные полеты и садились на воду. На борт их поднимали специальным краном.

Отрабатывались зенитные стрельбы, буксировка и плавание на буксире, заправка с танкеров в открытом море, устранение аварий в машинах, тушение пожаров и аварийно-спасательные работы.

Вскоре к «Бисмарку» присоединился новый тяжелый крейсер «Принц Ойген» водоизмещением 14000 тонн, названный в честь принца Евгения Савойского - освободителя Вены. Корабль был только что построен на верфях «Германия» в Киле и силуэтом до такой степени походил на «Бисмарк», что на расстоянии они были практически неотличимы. Крейсер был вооружен восемью орудиями калибра 203 мм и мог достичь скорости 32 узла. Капитаном его был соученик Линдемана, Хельмут Бринкман из Любека.

«Принц Ойген» был не только похож обводами на «Бисмарк» и «Тирпиц», второй великий линкор, который вошел в строй чуть позже. И в нем самом, и в его драматической судьбе воплотилось, пожалуй, все, что характерно для кригсмарине во Второй мировой войне - от технического совершенства и личных качеств команды до «типичного», хотя и уникального боевого пути и символического последнего мига во вспышке «ярче тысячи солнц»...

К началу войны Британия располагала большим военным флотом, но не только распыленным по морям и океанам, до Гонконга и Австралии, но еще и в значительной степени устаревшим. Пять линкоров знаменитой серии «Куин Элизабет», постройки 1915- 1916 года, с предельной, практически недостижимой скоростью в 23 узла были разделены по флотам (3 сражались в Средиземном море, 2 состояли во флоте метрополии). Относительно в строю было еще только 4 безнадежно устаревших, тихоходных линкора типа «Ривендж», из которых только два («Ремиллсс» и «Ривендж») участвовали в сопровождении и охране атлантических конвоев, а два ожидали и не дождались ремонта. Из серии «Нельсон» головной корабль взорвался на магнитной мине и более года (до августа 1940) находился на ремонте и модернизации, а «Родни», обладая хорошим артвооружением, был рассчитан на предельную скорость в 23, а реально развивал скорость около двадцати узлов - сказывались повреждения в корпусе. Все четыре новых линкора типа «Кинг Джордж V» еще находились в стадии достройки и испытаний. Головной корабль вышел в море только в начале 1940 года, а «Принц Уэльский» - в мае 1941 года.

Два небольших и весьма устарелых авианосца («Аргус» и «Гермес» использовались только для конвойной службы), «Фьюриес», однотипный с потопленными в первые месяцы войны, и переоборудованный из линкора «Игл» были, мягко говоря, недостаточно укомплектованы авиагруппой. Достаточно современный авианосец «Арк Ройял» был фактически единственным на Атлантическом театре военных действий. Четыре авианосца типа «Илластриес» еще находились в состоянии постройки, испытаний и комплектации.

Серьезное преимущество в крейсерском флоте (15 тяжелых и 38 легких крейсеров), в эсминцах (их было около 200, большинство «старой» постройки) и миноносцах существенно снижалось тем, что крейсерские и легкие силы особенно полно были рассредоточены по океанам и морям и очень многие обеспечивали охрану подступов к побережью метрополии.

Весьма существенным фактором был также подводный флот Германии, боевым возможностям которого очень «помогло» и стратегическое изменение обстановки - летом 1940 года, после капитуляции Франции, немецкий военно-морской флот получил базы непосредственно на атлантическом театре военных действий. В Лориенте, Бресте, Ля-Рошели, Сен-Назере верфи были задействованы в программе строительства подводных лодок. Отсюда субмарины Деница выходили в Атлантику и наносили с каждым месяцем все более чувствительные удары по британским кораблям. Немецкие рейдеры-перехватчики торговых судов, оперирующие на главных линиях мирового судоходства, получили указание конвоировать трофейные суда во французские порты. Стратегически важным было и то, что кригсмарине заранее вывели в Атлантику целую флотилию нефтеналивных и грузовых судов для осуществления дозаправки рейдеров и субмарин прямо в океане, что существенно расширяло возможности боевых действий.

Получалось так, что громадный, прославленный, образцовый, самый сильный в мире британский военно-морской флот к началу Второй мировой войны не мог обеспечить одновременное выполнение всех четырех стратегических задач, которые совершенно обязательны для жизни Британской империи. Он уже не был в состоянии осуществить полный контроль над Северным морем и проливами, подавить или намертво запереть германский флот в Балтике. Не мог обеспечить полный контроль за Средиземным морем - и тем самым обеспечить судоходство через Суэцкий канал, поддержание управления североафриканскими и ближневосточными колониями, и в дальнейшем, как оказалось, только ценой громадных потерь и перенапряжения сил едва только добился решения чисто военных задач - как в битвах за Крит и Мальту, Не мог обеспечить полную охрану трансатлантических коммуникаций. А с учетом действий Японии - не мог реально обеспечивать большой объем военных и транспортных операций в Индийском и Тихом океанах.

В 1938-1939 году для Германии сложилась ситуация «сейчас или никогда». Британский флот переживал серьезнейшую реконструкцию, но к началу сороковых должен был обновиться и, как оно и случилось в реальности, значительно усилиться.

Не исключено, что в отношении второго союзнического флота, французского, существовали совершенно определенные планы использования - и этому помешала только операция, которая до сих пор в известной мере остается тенью в англо-французских отношениях (впрочем, «теней" там за последние пару тысяч лет накопилось немало).

Маленькая справка для тех, кто слышал краем уха о героических французских моряках, которые пошли на уничтожение своего флота, чтобы он не достался гитлеровцам: Через шесть месяцев после капитуляции Франции, когда французской флотилией в Оране командовал адмирал Женсу, там появился адмирал Соммервиль на «Худе» в сопровождении авианосца «Арк Ройял» и линейных кораблей «Валиант» и «Резолюшен». Приказ, полученный из Лондона, звучал так: «...власти опасаются, что французские корабли могут попасть в руки Гитлера, и потому адмирал Соммервиль должен уговорить адмирала Женсу присоединиться к британскому флоту, либо отправиться в какой-либо французский или британский колониальный порт, либо просто затопить корабли». Женсу ответил решительным отказом.

Соммервиль с сожалением приказал поднять флаги, дававшие приказ- открыть огонь, и орудия «Худа» вместе с орудиями остальных кораблей открыли огонь по кораблям того самого адмирала, под флагом которого «Худ» шел совсем недавно, во время совместной операции против кригсмарине.

Французский флот был уничтожен, погибло 1500 моряков.

Французский флот не присоединился к флоту союзника, Британии.

Французский флот не ушел ни в один из множества портов ни собственных колоний, ни английских.

Французский флот не ушел даже в нейтральную страну, где мог интернироваться.

Французский флот не стал даже открывать кингстоны, чтобы если не предотвратить, то отсрочить попадание боевых кораблей в кригсмарине...

Охота на "Бисмарк" - Начало операции

Успех германских надводных рейдеров в 1940-41гг. настолько воодушевил командование Кригсмарине, что они решили провести куда более масштабную и амбициозную операцию, а именно – создать эскадру надводных боевых кораблей, состоящую из линкоров Бисмарк, Тирпиц, Шарнхорст и Гнейзенау, и отправить ее в Атлантику терзать союзные конвои.

Последние два из этой эскадры на тот момент находились в Бресте, Франция, с 22 марта 41-го года. Перед прибытием в Брест линкоры вволю погуляли по просторам северной Атлантики под командованием адмирала Гюнтера Лютьенса, затопив или взяв в качестве приза 22 судна общим тоннажем 116000 тонн. Однако Шарнхорст пришлось поставить в сухой док для основательного ремонта, главным образом машин. До июня он выбыл из строя. Бисмарк был полностью готов, а вот Тирпиц все еще проходил сдаточные испытания и доработку, и также никак не мог быть готов к боевым действиям к весне 1941 года.

2 апреля командование решило, что ничего не поделаешь, ждать нельзя и отправлять надо то, что удастся собрать. Собрали линкор Бисмарк и тяжелый кресейр Принц Ойген. В конце апреля они должны были выйти в Атлантику под общим командованием адмирала Гюнтера Лютьенса – который к тому времени успел изрядно потрепать как флот англичан, так и их нервы. Воевать адмирал умел… А позже к ним должен был присоединиться линкор Гнейзенау. План особыми мудрствованиями не отличался. Носиться по северной Атлантике – вернее сказать, по Атлантике к северу от экватора, и топить, что подвернется. Благодаря успехам Лютьенса незадолго до предполагаемого рейда, англичание усилили охрану конвоев торговых судов линкорами и крейсерами. Вот они-то и должны были стать целью Бисмарка, а пока он оттягивал на себя охрану конвоя, остальные корсары – Принц Ойген и Гнейзенау – должны были разносить в пыль торгашей. Это не менее страшно, чем атаки «волчьих стай», особенно при стрельбе с использованием радиолокационных станций, которые тогда торговым судам и в снах не снились.

Чистое небо, подбадривающее громыхание орудий кораблей конвоя, воюющих с Бисмарком, и вдруг с этого чистого и безгрешного неба начинают падать снаряды! Тяжелые снаряды, а не пукалки, которые были установлены на подводных лодках. Два снаряда – и нет судна. Еще пара снарядов – еще судно. 10-15 минут – и на месте огромного плавучего города лишь кучи тонущих горящих обломков, горящая от топлива и бензина вода, шлюпки с цепляющимися за них моряками и головы в воде тех, кому шлюпок не досталось. Много голов. Торговое судно, это жестянка, смять которую и потопить боевому кораблю с артиллерийским вооружением - минутное дело. В общем, для образности представления, это как колонна «Запорожцев» или там «Мерседесов», против одного танка и одного бронетранспортера. Причем танк и бронетранспортер стреляют из-за холма с расстояния этак в километр, и мерседесы их не видят, а максимум, что есть у водителей Мерседесов, это пара гранат без гранатометов, их на километр не бросит и Рембо из самого залихватского голливудского боевика. Вот теперь посадите себя в самый шикарный автомобиль из колонны и представьте свои ощущения, зная, что в любую секудну ниоткуда может прилететь снаряд с предсказуемыми последствиями. Моряки конвоев Второй мировой войны наслаждались такими ощущениями месяцами и годами. Стоит человек на вахте и думает – «шарахнет или нет»? Сдал вахту, пошел спать в каюту и засыпает с мыслью «проснусь или нет, а если проснусь, то как и от чего, может, от взрыва?». И сколько их не проснулось никогда…

Британское Адмиралтейство догадывалось о планируемом рейде и имело определенные данные. Вполне резонно они опасались присоединения к кораблям, которые могут выйти из германских портов, еще и хорошо знакомых англичанам Шарнхорста и Гнейзенау. Решили, что надо что-то делать. В частности, попробовать вывести из строя проклятые линкоры воздушными ударами. Сказано, сделано. 6 апреля торпедоносец Бьюфорт, пилотируемый лейтенантом Кеннетом Кампбеллом, 22-я эскадрилья Королевских ВВС, всадил торпеду в корму Гнейзенау. Торпедоносец сбили, однако линкору от этого легче не стало. Необходимо было его докование. Но этого англичанам показалось мало, и в ночь с 10 на 11 апреля линкору снова досталось, на этот раз это были 4 бомбы. Теперь уже и речи быть не могло о участии в рейде Гнейзенау, британские летчики надолго вывели его из строя. Вариантов больше не было, в строю остались двое – линкор Бисмарк и тяжелый крейсер Принц Ойген.

Вариант, конечно, был – подождать до осени. К тому времени в строй вступил бы Тирпиц, отремонтированы Шарнхорст и Гнейзенау. Стая таких волков могла-бы разнести вдребезги всю Атлантику. Но, но, но. Было одно очень большое «но». Необходимо было любой ценой перекрыть конвойные артерии задыхающейся в «Битве за Англию» владычице морей. Великобритании нехватало всего, от продовольствия до цветных металлов. И все, в чем она нуждалась, шло морем. Пять месяцев спокойной жизни для конвоев могли серьезнейшим образом повлиять на общий ход войны. И держать в этой напряженнейшей ситуации Бисмарк и Принц Ойген без дела казалось руководству Кригсмарине и Рейха недопустимой роскошью. Решили – слать! С главным расчетом на скрытный для англичан проход в Атлантику, и значит, достижение тактической внезапности. Пока суд да дело, эти громилы успеют разметать пару-тройку конвоев, тогда из оставшихся половина от страха разбежится, наступит хаос, а немцы будут творить, что захотят. Имея возможность, в случае чего, отступить в Брест или уйти в Норвегию.

Готовясь к рейду, адмирал Лютьенс встретился с отцом родным немецких подводников, Карлом Деницем, и согласовал совместные действия. Лодки должны были прийти на помощь, или принять участие в боевых совместных действиях, в любое время, когда в этом возникнет необходимость. К Бисмарку приписали офицера от Штаба подводных сил для согласования действий.

22 апреля план рейда утвержден под именем «Рейнбунг» (Учения Рейн). Все было готово к прыжку, однако 23 апреля Принц Ойген получил повреждение от взрыва магнитной мины, следуя в Киль. Потребовались ремонтные работы, задержавшие выход. Тем временем Лютьенс уехал в Берлин, где встретился с командующим Кригсмарине Редером и предложил ему отложить операцию до готовности Шарнхорста и/или Тирпица. Гросс-адмирал, ведомый другими расчетами, отказал. Вынужден был отказать, заметим. На чашу весов в попытке сломить гордый Альбион бросалось все.

А Бисмарк, тот был в максимальной готовности. Успели установить две новых 4-х ствольных зенитных установки Flak C/38. Командир линкора, капитан 1-го ранга (капитан цур зее) Линдеманн сообщает Командованию флота (ОКМ): «Корабль к бою и походу готов. Штат укомплектован полностью, корабль принял все виды припасов на три месяца плавания». В боевом журнале он записал: «Первый этап жизни корабля с момента принятия его от верфи 24 авугста 1940 года завершен. Задача достижения боевой готовности выполнена в течении 8 месяцев, с опозданием в 14 дней, последнее вызвано закрытием канала Кайзера Вильгельма и тяжелой ледовой обстановкой.

Экипаж имеет полное право гордиться достигнутым. Задача выполнена, потому что в экипаже царит стремление сделать все возможное для скорейшего выхода в море и сражения с противником. Несмотря на технические трудности и спартанские условия проживания, экипаж оказался на высоте. Моральный дух очень высок. Учения показали высочайшую степень боевой готовности, превышающую то, что обычно достигается годами упорных тренировок. Несмотря на отсутствие у большинства моряков боевого опыта, я уверен в каждом из них, как в самом себе. Мы наконец-то сможем сразиться с врагом как минимум на равных.

Конечно, задержка с отходом вызвала чувство разочарования в экипаже. Постараюсь использовать эту задержку для того, чтобы предоставить экипажу максимум отдыха, они его заслужили. Кроме того, пополню припасы.»

5 мая Гитлер прибыл в Готенхафн (Гдыня) с целью посетить линкоры Бисмарк и Тирпиц. Бисмарк стоял на рейде на якоре, Тирпиц – у стенки. Редера не было, фюрера встречал Лютьенс, ничего, однако, не сказав ему о предстоящем рейде и своих мыслях по этому поводу.

13 мая Лютьенс и его походный штаб разместились на Бисмарке, после чего линкор, совместно с крейсером Принц Ойген, проводил в Данцигской бухте совместные учения по заправке топливом в море. На следующий день линкор тренировался на пару с легким крейсером Лейпциг, в ходе учений вышел из строя 12-ти тонный кран с левого борта. Выход опять отложили, так как кран нужен был не для спуска на воду прогулочных шлюпок, а для боевой работы – принятия снабжения в море. 16 мая, наконец, Лютьенс со спокойной душой смог доложить в штаб, что быть более готовыми нельзя. Выход, а значит, и начало операции Рейнбунг, назначили на 18 мая.

Выход

В 10.00 утром 18-го мая Лютьенс прибыл на борт Принца Ойгена, где провел смотр экипажа. После чего в штабе эскадры на борту Бисмарка было проведено оперативное совещание, в ходе которого адмирал ознакомил командиров кораблей Эрнста Линдеманна и Хельмута Бринкманна с планом предстоящего рейда. Решено было, что если погода будет благоприятной (в смысле – плохой, с ограниченной видимостью), корабли проследуют на север для дозаправки топливом в Вейссенбурге, без захода в Корсфьорд (ныне Кроссфьорд). И затем проследуют в Датский пролив между Исландией и Гренландией.

В полдень линкор отошел от стенки под торжественные звуки флотского оркестра и встал на рейде для принятия на борт снабжения и дозаправки топливом. Операция Рейнбунг началась! Во время рейдовой бункеровки порвался шланг, и Бисмарк недобрал около 200 тонн топлива до полной загрузки, хотя это было и не страшно. В 21.00 Принц Ойген выбрал якорь. Бисмарк вышел в 02.00 ночи 19 мая, корабли раздельно проследовали до места рандеву у острова Рюген. В полдень 19-го они встретились, и только тогда по системе судовой трансляции командир Бисмарка сообщил экипажу цель их выхода. После чего корабли легли курсом на вест, сопровождаемые эсминцами Z-23 (командир Фридрих Бюхме) и Z-16 Friedrich Eckoldt (командир Альфред Шеммель). В 22.30 к ним присоединился эсминец Z-10 Hans Lody (командир Вернер Пфейфер), имевший на борту командующего 6-й флотилией Альфреда Шульце-Хинриха. В ночь с 19 на 20-е мая корабли прошли Большим Бельтом, закрытым для гражданских судов, и утром 20-го подошли к Каттегату.

Не знаю, на что расчитывало командование флота, но само собой, в Каттегате 20 мая этих грозных красавцев не видел только слепой или ленивый. Видимость была хорошей, и масса датских и шведских рыболовных суденышек вволю налюбовалась видом германской эскадры. Ну, а в 13.00 их заметил шведский крейсер Готланд (командир Агрен), сообщивший об увиденном в Стокгольм. Лютьенс ни минуты в таком докладе и не сомневался, о чем немедленно поставил в известность штаб Северной Группы, командный пункт в Вильгельмсхафне, радиограммой, отправленной в 17.37. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы угадать дальнейшее – коль скоро в Стокгольме узнали о прохождении Каттегата Бисмарком и Принцем Ойгеном, то это событие почти сразу-же перестало быть секретом и для Лондона.

Новость сообщили британскому военно-морскому атташе Генри Дэнхэму, и в тот-же день соответствующая депеша умчалась в Лондон. Дэнхэм сообщал: «Каттегат, сегодня, 20 мая. В 15.00 два больших военных корабля в сопровождении 3-х эсминцев, пяти судов-снабженцев и 10-12 самолетов, прошли Марстранд курсом на северо-восток. Сообщение отправлено в 20.58 20-го».

Пока Стокгольм придерживался таким образом дружественного нейтралитета, в 16.15 к эскадре присоединилась 5-я флотилия тральщиков под командованием капитан-лейтенанта Рудольфа Лелля. Задача флотилии – расчистить путь в минных полях Каттегата. На закате солнца 20-го корабли были на выходе из Скагеррака, вблизи Кристиансанда. Виго Аксельсен, участник Норвежского Сопротивления, в это время их и заметил, немедленно сообщив о том англичанам. В ночь с 20 на 21-е мая корабли легли курсом на север.

Получив все эти сообщения, Британское Адмиралтейство распорядилось усилить воздушное наблюдение в районе предполагаемого нахождения замеченных кораблей. Приблизительно около 9-ти утра корабли вошли в Корсфьорд. Предполагалось вообще не заходить в порты или фьорды Норвегии, но хорошая с точки зрения мирного времени погода спутала планы. Лютьенс решил отстояться в Корсфьорде, а с наступлением ночи двигаться дальше. На корабли прибыли лоцманы, и где-то в полдень линкор встал на якорь в Гримстадтфьорде на расстоянии 250-500 метров от берега, Принц Ойген проследовал в бухту Кальванес, где также встал на якорь, прикрытый с обеих бортов судами-снабженцами – от возможных торпедных атак.

Знаменитое фото, сделанное пилотом истребителя "Спитфайр" Майклом Саклин 21 мая 1941 года. "Бисмарк" на фото – крайний справа, впереди встали три транспорта, как защита от возможной торпедной атаки.

В 11.00 21 мая англичане – Командование береговой обороны, если быть точным, отправили на разведку истребитель Спитфайр, который пилотировал лейтенант Майкл Саклин. Разведчик вылетел с аэродрома в Шотландии. В 13.15 лейтенант заметил и сфотографировал корабли, стоявшие в Корсфьорде, с высоты 8000 метров. В 14.15 истребитель вернулся на базу. Британское Адмиралтейство получило все необходимые доказательства планируемого рейда, уже и визуально.

Да, не повезло немцам с погодой. Хотя виновато не только небо. Германское командование почему-то сочло, что следование Кильским каналом, на которое ушло-бы два дня, никак их не устраивало. А между тем в Кильском канале они могли-бы остаться незамеченными, во всяком случае, шанс был куда большим. Я не военно-морской стратег, я всего лишь офицер запаса, командир БЧ-1 подводной лодки, но мне кажется, германские адмиралы могли-бы догадаться, что рейд уже провалился. Даже не зная о норвежском наблюдателе и разведывательном полете, исходя из факта обнаружения их шведским крейсером и параде, который они устроили для рыбаков, можно было, и нужно, определить ситуацию, как понятную для англичан. И что, трудно было догадаться о последствиях?

Тем временем уже обреченные Бисмарк и Принц Ойген занялись малярными работами, закрасив камуфляжную окраску, необходимую при плавании в узкостях Балтики, на серо-стальной окрас океанского рейдера. Крейсер заодно дозаправился топливом с танкера Воллин, приняв 2500 тонн. Бисмарк дозаправки не сделал, что, как выяснилось позже, было ошибкой.

В 19.30 рейдеры выбрали якоря, и в это-же время разведгруппа штаба на линкоре получила шифровку от командования, из котрой следовало, что англичане привели в состояние боевой готовности свою авиацию и будут искать два линкора и три эсминца немцев, следующие в северном направлении. Но машина была уже запущена. Как в машинных отделениях линкора и крейесра, так и в штабах. Что-либо остановить было уже нельзя, все участники драмы шли к своей судьбе. Около 8-ми вечера пять германских кораблей вышли из фьорда, и в 23.40 легли на курс 0 градусов, строго на север.

Обратимся теперь к англичанам и посмотрим, чем они занимались, что предполагали и к чему готовились. Немедленно по получении первых данных о рейдерах, командующий флотом метрополии, адмирал Сэр Джон Товей, попытался разгадать, что это там немцы замышляют. Тяжелым крейсерам Саффолк и Норфолк под командованием контр-адмирала Уильяма Уэйк-Уокера было приказано отправиться на патрулирование Датского пролива. Во второй половине того-же дня были получены фотографии, сделанные удачливым лейтенантом Майклом. Корабли на фото определили, как один линкор класса «Бисмарк», и один тяжелый крейсер класса «Хиппер». Англичане поняли, что дело принимает нешуточный оборот, и не стали тратить время на раскачивание – линейному крейсеру Худ, линкору Принц Уэльский, эсминцам Ашате, Антилопа, Энтони, Эко, Электра и Икарус, под общим командованием вице-адмирала Ланселота Холланда, державшего флаг на Худе, было приказано немедленно следовать на Хвальфьорд, Исландия, для защиты подходов к Исландии с севера и с юга.

Датский пролив

22 мая погода ухудшилась (или улучшилась, смотря с какой точки зрения). Всю ночь немцы шли на север, во главе колонны следовали эсминцы, замыкал ее Принц Ойген. В 04.20 утра эсминцы повернули и легли курсом на восток, на Трондхейм. Линкор и крейсер остались на прежнем курсе, следуя со скоростью 24 узла. В 12.37 на кораблях сыграли подводную и воздушную тревогу, некоторое время они следовали противолодочным зигзагом. После отбоя тревоги опять приступли к макияжным работам – закрасили серым верх орудийных башен главного и других калибров, свастики на главной палубе прикрыли брезентом, чтобы затруднить опознавание кораблей с воздуха. Затем корабли изменили курс и направились прямиком к Датскому проливу. Погода стояла чудесная – густой туман, морось, низкая облачность, пришлось даже включить прожектора, чтобы не оторваться друг от друга. Появился шанс проскочить в Атлантику незамеченными.

В 20.00 адмирал Товей получил разведданые, из которых следовало, что германские корабли покинули берега Норвегии. Не тратя ни минуты времени, адмирал перенес флаг на линкор Кинг Георг V, и вышел на нем из главной базы Королевских ВМФ в Скапа-Флоу, прихватив с собой авианосец Викториес, легкие крейсеры Кения, Галатея, Аврора, Нептун и Гермион, эсминцы Эктив, Ингелфилд, Интрепид, Лэнс, Пунджаб и Виндзор. Линейный крейсер Рипалс находился в Клайде, и должен был присоединиться к эскадре позже. Англичане, как видим, не теряли времени, не жалели сил и не испытывали недостатка в решительности. Лучше пересолить, чем недосолить! Как выяснилось позже, не пересолили, как раз в меру получилось. И если-бы адмиралу Товею требовалось согласовать предпринимаемые меры с Политбюро или лично с товарищем, то он-бы Бисмарк до сих пор ловил.

В ночь с 22 на 23 мая, получив все доклады по развитию ситуации, Черчилль телеграфировал Рузвельту: «Вчера, 21-го мая, Бисмарк и Принц Евгений в сопровождении 8-ми судов-снабженцев находились в Бергене. Низкая облачность не позволила организовать воздушный налет. Сегодня выяснилось, что они вышли в море. Предполагаем, что противник собирается провести широкомасштабный рейд в Атлантике. Если мы их потеряем, то ваш ВМФ наверняка сможет обнаружить их и поделиться данными с нами. В настоящее время их преследуют Кинг Георг V, Принц Уэльский, Худ, Рипалс, авианосец Викториес и вспомогательные корабли. Если вы поделитесь с нами данными о их местонахождении, нам останется доделать дело». Вот так вот. Дружественно-нейтральная Швеция немедленно докладывает о замеченных кораблях, недружественные, но все-таки нейтральные, США, готовы использовать свои ВМФ для помощи англичанам. Я не говорю про Рейх, но Бисмарку можно только посочувствовать.

23 мая погода осталавось прекрасной, радующей глаз и душу немцев. Вечером в 18.11 с рейдеров заметили силуэты кораблей с правого борта, но быстро разобрались, что это были айсберги, обычные для этих широт и времени года. Рейдеры подошли к кромке льда, и легли на курс 240 градусов. А в 19.22 корабли немцев обнаружил крейсер Саффолк, на дистанции 7 миль. В Адмиралтейство полетела радиограмма: «Вижу линкор и крейсер по пеленгу 020, дистанция 7 миль, они следуют курсом 240 градусов». Бисмарк и Принц Ойген тоже не ослепли, и англичан заметили, однако утопить некстати выскочивший крейсер помешала та-же погода – англичане юркнули в туман.

Час спустя, в 20.30, с Бисмарка обнаружили крейсер Норфлок, и на этот раз время не теряли, немедленно открыв огонь. Сделали пять залпов, три из которых почти накрыли англичан, сбив их с курса и повредив взрывной волной палубу. Прямых попаданий не было, да и Норфлок не хотел как-то их дожидаться, а потому англичане выставили дымовую завесу и поспешно убрались из видимости показавшего зубы линкора.

Крейсеры англичан заняли позицию со стороны кормы немцев, Саффолк (вооруженный новым типом радара 284) по правому борту, Норфолк (имевший на борту страый радар типа 286М) - по левому. Крейсеры, по замыслу, должны были отслеживать немцев, сообщать в штаб их и свою позиции и ждать подхода главных сил, которым не придется искать туман или напускать своего дыма.

А вот радар FuMO 23 Бисмарка вышел из строя, тот, который находился в носовой части. Что-то в нем повредилось после залпов носовых орудийных башен главного калибра. Исходя именно из этого, Лютьенс приказал изменить ордер, и вперед вышел Принц Ойген, чей радар FuMO 27 не пострадал и находился в рабочем состоянии. Принц Ойген должен был отслеживать противника, а Бисмарк – крушить его залпами своих могучих орудий. На следующий день эта перемена строя доставила англичанам много хлопот.

Итак, к исходу 23 мая определилось два возможных варианта дальнейших действий. Лютьенс мог последовать своему собственному недавнему примеру, развернуться на обратный курс и следовать в Норвежское море, чтобы там осуществить дозаправку топливом с танкера Вейссенбург. Именно так он поступил, командуя Шарнхорстом и Гнейзенау. Тогда главным силам англичан - линейному крейсеру Худ, линкору Принц Уэльский, эсминцам Ашате, Антилопа, Энтони, Эко, Электра и Икарус, пришлось-бы возвращаться в Скапа-Флоу, не солоно хлебавши.

Однако Лютьенс выбрал второй вариант – прорыв в Атлантику под покровом наступающей ночи. Да и погода благоприятствовала. Лютьенс допустил две ошибки – первая, он считал, что главные силы еще далеко (тут ему «помогли» разведсообщения из Центра), хотя они были уже на подходе, вторая – он совершенно напрасно подумал, что радары англичан недостаточно эффективны, чтобы обеспечить его отслеживание. В своем стремлении вырваться на просторы Атлантики он забыл о осторожности, а вот англичане оказались на высоте и ничего того, что можно было сделать, не упустили и не пропустили.

Где-то около 10-ти вечера Бисмарк подвернул, пытаясь вывести Саффолк на дистанцию эффективного залпа, однако англичане мгновенно отреагировали, отступив на безопасную дистанцию. Бисмарк вернулся в строй, и немцы пошли на прорыв.

Битва в Датском проливе

Битва в Датском проливе, известная также как Исландская битва, была по сути своей коротким боевым столкновением, длившемся чуть больше четверти часа. Но это было столкновение титанов – крупнейшие на тот момент линейные корабли мира испытали себя и свои силы, и дело кончилось гибелью одного из этих гигантов.

Ранним утром 24 мая распогодилось, улучшилась видимость. Немцы следовали курсом 220 градусов со скоростью 28 узлов, и в 05.25 гидроакустики Принца Ойгена обнаружили шумы винтов двух кораблей по левому борту. В 05.37 немцы визуально заметили то, что поначалу было принято ими за легкий крейсер, на дистанции 19 миль (35 км) по левому борту. В 05.43 обнаружили еще один силуэт, пробили боевую тревогу. На Бисмарке все еще не определились с тем, что именно они наблюдают, ошибочно считая, что это – тяжелые крейсеры. А дело-то в том, что точное опознавание кораблей противника имело огромное значение для предстоящего боя, так как требовалось определить тип снарядов для стрельбы. Командир артиллерии Принца Ойгена, капитан-лейтенант Паульс Яспер, решил волевым решением, что они наблюдают тяжелые крейсеры англичан, и приказал зарядить орудия соответствующими снарядами. В действительности с немцами стремительно сближались Худ и Принц Уэльский, курсом 280 градусов, имея скорость 28 узлов. Вполне вероятно, что вице-адмирал Холланд, зная о слабости линейного крейсера Худ в бою на дальних дистанциях, хотел сблизиться, насколько возможно, чтобы получить преимущества или хотя-бы свести на нет возможные выгоды для противника. Так что у Лютьенса не было выбора, ввязываться в бой или нет. Бой был неизбежен.

"Бисмарк" ведет огонь по "Худу".

Англичане тоже оплошали в распознавании силуэтов, и решив, что головным должен был быть Бисмарк, Холланд приказал Худу и Принцу Уэльскому открыть огонь по головному. После чего британские корабли подвернули на 20 градусов вправо, тем самым приняв курс 300 градусов. В 05.52 Холланд наконец разобрал, что головным идет не Бисмарк, и отдал соответствующие команды, однако почему-то Худ продолжал отслеживать головного – Принца Ойгена. Принц Уэльский правильно выполнил команду и перевел прицелы на Бисмарка, следовавшего в кильватере Принца Ойгена на расстоянии приблизительно мили. Внезапно для всех, в 05.52.5 Худ открыл огонь, будучи на дистанции 12.5 миль. Вслед за ним выплюнул первые залпы и Принц Уэльский. Оба корабля дали залпы из носовых башен, кормовые не могли быть введены в дело из-за слишком острого угла сближения. Адмирал Лютьенс сообщил командованию радиограммой «Вступил в бой с двумя тяжелыми кораблями противника» - и отдался стихии боя.

Первые снаряды с Принца Уэльского разделились – часть пролетела над Бисмарком, часть упала в море по корме. У Принца Уэльского немедленно с открытием огня начались технические неполадки, и для начала вышло из строя первое орудие первой носовой башни. Следующие залпы Уэльского также в цель не попали, просвистев над арийскими головами и разорвавшись в безопасной дали. Первые залпы Худа стали недолетом, окатив, впрочем, крейсер водой от разрывов – напомню, что Худ открыл огонь по Принцу Ойгену.

Снаряды мерзавцев англичан стали ложиться все ближе и ближе, а немецкие орудия все еще молчали. Командир артиллерии Бисмарка, капитан-лейтенант Адальберт Шнейдер, запросил «добро» на ведение огня, не дожидаясь команд с КП корабля. Адальберт находился на КП управления огнем на фок-мачте. Наконец, в 05.55, когда англичане подвернули на 20 градусов и тем самым помогли немцам понять, что они имеют дело с Худом и линкором класса Кинг Георг V, Бисмарк открыл огонь, и немедленно вслед за ним – Принц Ойген. В это время дистанция была порядка 11 миль (20300 метров). Оба германских корабля сосредоточили огонь на головном корабле противника, линейном крейсере Худ. Первый залп Бисмарка – недолет. В это время командир Принца Ойгена приказывает командиру минно-торпедной БЧ, лейтенанту Рейманну, зарядить торпедные аппараты левого борта торпедами диаметром 53.3 см и открыть огонь, не дожидаясь команд с мостика, как только корабль достигнет зоны торпедного огня, на усмотрение лейтенанта. 5-й залп Уэльского опять с перелетом, однако шестой, не исключено, поразил линкор, хотя Принц Уэльский попадания не зафиксировал. Ответный огонь немцев иначе, как снайперским, назвать нельзя. В 05.57 Принц Ойген зафиксировал первое попадание, его снаряды поразили Худ в районе грот-мачты. Разрывы снарядов вызвали большой пожар, пламя распространилось до второй дымовой трубы.

Досталось и Бисмарку, то было знаменитое попадание, которое пробило топливный танк, и теперь за линкором оставался след в виде широкого мазутного пятна. Лютьенс приказал Принцу Ойгену перенести огонь на Принца Уэльского, а артиллеристам Бисмарка – открыть огонь из орудий второго калибра по Принцу Уэльскому.

В 06.00 Худ и Принц Уэльский начали подворачивать влево на 20 градусов, тем самым давая возможность вступить в дело кормовым башням главного калибра. И как раз в это время пятый залп Бисмарка накрыл Худ прямыми попаданиями. Дистанция на тот момент была уже менее 9 миль (16668 м). По меньшей мере один снаряд из залпа, калибром 15 дюймов, пробил насквозь броневой пояс Худа, влетел в пороховой погреб и там взорвался. Раздавшийся затем взрыв ужаснул очевидцев своей силой. Худ, Великий Худ, в течении 20-ти лет бывший самым крупным линейным кораблем в мире, гордость Королевского флота, раскололся надвое и затонул всего за три минуты. В точке с координатами 63 градуса 22 минуты северной широты, 32 градуса 17 минут западной долготы. Первой затонула кормовая часть, кормой вверх, за ней последовала носовая, форштевнем вверх. Никто и корабль покинуть не успел, настолько все было быстро. Из 1418 человек, находившихся на борту, спаслось всего трое… Погибли адмирал Холланд и его штаб, командир корабля Ральф Керр и другие офицеры. Троих уцелевших подобрал из воды эсминец Электра и позже высадил их в Рейкьявике.

Между 06.02 и 06.09 "Бисмарк" переносит огонь на линкор "Принц Уэльский" после потопления "Худа". Самая известная фотография "Бисмарка", признанная одной из лучших фотографий времен Второй мировой войны. Снято с "Принца Ойгена". Стреляют кормовые башни линкора. Это не сумерки, фото получилось затемненным от ярких вспышек залпа.

После взрыва Худа, Бисмарк подвернул вправо и перенес огонь на пока еще живого Принца Уэльского. Линкор англичан вынужден был также подвернуть, чтобы не врезаться в тонущие останки Худа, и таким образом, оказался между тонущим Худом и немцами, представляя из себя прекрасную цель. Немцы своего не упустили. В 06.02 снаряд Бисмарка разрывается в боевой рубке Принца Уэльского, убив всех, кто там был, за исключением командира линкора Джона Каттералла и еще одного человека. Дистанция сократилась до 14000 метров, теперь даже снаряды крупнейшего зенитного калибра Принца Ойгена могли достать до бедолаги Уэльского, и само собой, зенитные установки также открыли огонь. Если английский линкор не хотел разделить участь Худа, ему надо было уносить ноги. И поскорее. Англичане выставили дымовую завесу и бросились отступать на максимальной скорости. Им крепко досталось – четыре попадания от Бисмарка и три от Принца Ойгена. Напоследок, пылая местью, англичане дали три залпа из башни “Y”, управляемой на момент стрельбы самостоятельно, однако безуспешно, все залпы прошли мимо. В 06.09 немцы дали последний залп, и Битва Датского пролива закончилась. Многие моряки с Принца Уэльского, наверное, после этого похода поставили в церкви свечи в память своего спасителя, адмирала Лютьенса. Дело в том, что англичане были поражены тем фактом, что германские рейдеры не стали добивать Принца Уэльского. Скорее всего, причина тут одна – Лютьенс торопился уйти от спешащих к месту боя главных сил англичан, и решил не тратить время на погоню. Нет сомнений, Лютьенс и окрыленные победой моряки рейдеров ничего в тот момент не хотели сильнее, чем догнать Уэльского и отправить в компанию Худу, однако обстоятельства – из-за выбора, сделанного Лютьенсом - были сильнее.

Схема боя в Датском проливе.

Принц Ойген от огня англичан не пострадал никак, если не считать ставшей мокрой от близких разрывов палубу и несколько осколков, бессильно об эту палубу звякнувших. А вот Бисмарку крепко досталось. Не те были моряки англичане, чтобы умирать безнаказанными. Три тяжелых снаряда поразили левый борт линкора, скорее всего, все три – с Принца Уэльского. Первый поразил линкор в середине корпуса ниже ватерлинии, пронзил обшивку ниже броневого пояса и внутри корпуса разорвался, в результате чего затопило электростанцию №4 по левому борту. Вода начала поступать и в соседнюю котельную №2, но аварийные партии течь остановили. Второй снаряд пронзил корпус выше броневого пояса и вышел с правого борта, не взорвавшись, однако проделав пробоину диаметром 1.5 мерта. В результате в помещения бака влилось порядка 2000 тонн воды, была повреждена топливная цистерна, и линкор лишился 1000 тонн топлива. Плюс след от растекающегося топлива… Третий снаряд пронзил катер без всяких других последствий.

Общим итогом всех этих попаданий было то, что скорость Бисмарка упала до 28 узлов. Появились дифферент 3 градуса на нос и крен 9 градусов на левый борт, из-за чего правый винт время от времени обнажался. Пришлось принять воду в балластные танки, чтобы устранить крен.

Технически говоря, ничего серьезного с Бисмарком не случилось. Он не потерял боеспособности, скорость оставалась достаточной, из экипажа только 5 человек получили легкие ранения – проще сказать, царапины. Самым серьезным последствием стала потеря немалой части топлива.

Бисмарк уходит от погони

После боя рейдеры остались на прежнем курсе, следуя в юго-западном направлении. У Лютьенса были две возможности – либо вернуться, пока не поздно, в Норвегию, либо продолжать прорыв в Атлантику.

Сегодня все эксперты считают, что лучшим выходом было повернуть назад в Норвегию, попутно добив Принца Уэльского. Двумя путями – либо Датским проливом, либо путем покороче, проходом Фареры – Исландия, хотя там был немалый риск встречи с главными силами англичан - линкор Кинг Георг V, авианосец Викториес, легкие крейсеры Кения, Галатея, Аврора, Нептун и Гермион, эсминцы Эктив, Ингелфилд, Интрепид, Лэнс, Пунджаб и Виндзор. Несомненно также, что на этом варианте настаивал командир Бисмарка Линдеманн.

Однако Лютьенс сообщает командованию, и приказывает рейдерам, следовать во Францию, в Сент-Назер. В одном он был прав, в том, что о операции Рейнбург следует пока позабыть и озаботиться ремонтом Бисмарка. Тем временем, неповрежденный Принц Ойген мог-бы там и сям покусывать вражеские конвои. Но почему Лютьенс решил прогрызаться в Сент-Назер вместо Норвегии, которая была куда как ближе? Может быть, потому, что он все еще думал больше о рейдах в Атлантике, чем о том положении, в котором оказался? Ведь из портов Франции набеги совершать было куда удобнее, чем из Норвегии, и короче. А может, потому, что всего два месяца назад он благополучно привел в Брест линкоры Шарнхорст и Гнейзенау? Говоря штампом, об этом мы никогда уже не узнаем.

В 09.50 командир Ойгена Бринкманн получил приказ семафором от Лютьенса перейти в кильватер Бисмарку и визуально оценить повреждения линкора – а именно, утечку топлива. В 11.00 Ойген опять возглавил колонну. Британские корабли продолжали преследование под командованием контр-адмирала Уэйк-Уокера – Саффолк с правого борта, Норфлок и заново родившийся Принц Уэльский – с левого. В полдень немцы легли на курс 180 градусов, строго на юг, и снизили скорость до 24 узлов.

Вот уж чего никак не ожидали в Адмиралтействе – гибели Худа. Негодующие адмиралы начали немедленно отдавать приказы о привлечениии всех имеющихся в разумных пределах хода кораблей к охоте на Бисмарка. В том числе и тех кораблей, которые были задействованы в охране конвоев.

А вот этот приказ – оставление без охраны конвоев – ответ нашим так называемым историкам, которые и до сих пор видят в трагедии конвоя PQ-17 некие происки неких злобных империалистов и монополистов против агнца Советского Союза. Не было там происков! Англичане и американцы прекрасно понимали, что такое тиранозавр линкор класса Бисмарк против беспомощных овец в конвоях, а рейд Бисмарка продемонстрировал, что стоит этого тиранозавра уничтожить. Вот почему они, получив разведданные о выходе Тирпица, поснимали и повыдирали отовсюду все, что можно, и бросили наперерез предполагаемому рейду. Боевая выучка Тирпица была ничуть не хуже таковой Бисмарка, там были сливки Кригсмарине, и задешево они-бы не погибли. И вот подтверждение – коварные буржуи проклятого Альбиона не пожалели свои собственные конвои с жизненно необходимыми им грузами.

В общем, большинство конвоев в Атлантике осталось без охраны. Линкор Родней (командир Фредерик Далримпль-Гамильтон) следовал в Бостон США на ремонт в сопровождении эсминцев Сомали, Тартар, Машона и Эскимо 6-й флотилии, попутно сопровождая лайнер Британник (27759 тонн водоизмещением, использовался как транспорт для перевозок воинских частей) – завернули и его, не пожалев лайнер. Сказано было: «Если лайнер не может следовать за вами, оставьте с ним один эсминец, и бросьте его к черту».

Линкор Рамиллес (командир Артур Рид) сопровождал конвой НХ-127. Приказ: «Немедленно следуйте в западном направлении с тем, чтобы рейдеры противника оказались между вами и преследующими его нашими силами». А конвой, соответственно, как-нибудь перебьется.

Линкор Ривендж (командир Эрнст Арчер) формировал конвой в Галифаксе, в тот-же день в 15.00 он уже несся на всех парах на встречу с Бисмарком, нанесшим столь сильную обиду Гранд Флиту Владычицы морей.

Утром 24 мая Лютьенс решил, что крейсеру надо далее следовать самостоятельно, а в 14.20 семафором сообщил о своем решении командиру Ойгена Бринкманну. Приказ гласил: «Во время дождевого шквала, Бисмарк ляжет курсом строго запад. Принц Ойген будет следовать прежними курсом и скоростью минимум три часа после ухода Бисмарка. Затем крейсеру следует дозаправиться топливом с танкеров Белчен или Лоринген. Затем действовать против конвоев противника самостоятельно. Кодовое слово начала операции – Худ».


В это время Карл Дениц отдает приказ своим волкам, всем подводным лодкам в северной Атлантике, полностью прекратить боевые действия и быть готовыми помочь Бисмарку. Дениц хотел устроить для англичан грандиозную ловушку – выставить в определенном квадрате лодки с тем, чтобы они атаковали корабли англичан, преследующие Бисмарк. В соответствии с этим замыслом, Дениц разместил лодки U-93, U-43, U-46, U-557, U-66, U-94 к югу от южной оконечности Гренландии.

В 15.40 налетел шквал, и прозвучало слово «Худ». Бисмарк подвернул вправо и лег курсом на запад, увеличив скорость до 28 узлов. Однако Саффолк был слишком близко, Бисмарк вернулся на место по корме Ойгена. Через два часа попытку повторили, на этот раз успешно. Принц Ойген оторвался, а Бисмарк, на всякий случай, в 18.30 открыл огонь по Саффолку с дистанции 18000 метров. Крейсер быстро ретировался под прикрытием дымовой завесы.

После чего Бисмарк обрушился на Принца Уэльского, обмен залпами прекратился в 18.56, попаданий с обеих сторон не было. Однако Саффолк ушел с правого борта Бисмарка и присоединился к Норфолку и Уэльскому, опасаясь, что Бисмарк все-таки поймает его и прикончит. Таким образом, с правого борта Бисмарк уже никто не преследовал. Чуть позже англичанам это дорого обошлось.

А пока выяснилось, что у линкора крайне плохо с топливом, так что Лютьенс вынужден был принять решение следовать прямиком в Сент-Назер, о чем и уведомил командование. У линкора осталось порядка 3000 тонн топлива, слишком мало для маневров и попыток оторваться от преследователей.

Если-бы тогда в Бергене они дозаправились… Если-бы не была повреждена топливная цистерна в бою в Датском проливе… История, что с ней поделаешь! Есть «если-бы» и есть то, что есть. Не переделать и не переиграть.

Еще одно крайне неприятное для немцев последствие нехватки топлива – затея с подводной ловушкой провалилась, так как Бисмарку пришлось подвернуть, чтобы спрямить курс в Сент-Назер. Ловушка осталась в стороне, а для непосвященных заметим, что дизельные подводные лодки и в надводном положении – не ровня надводным кораблям по скорости хода. То есть лодки просто-напросто не могли успеть сменить позицию. Дениц отдал приказ лодкам в Бискае готовиться прикрыть приближающийся Бисмарк, и это было все, что Дениц мог сделать для затравленного линкора.

В 15.09 адмирал Товей отрядил отдельную группу под командованием контр-адмирала Албана Куртейса, державшего флаг на крейсере Галатея. В группу вошли авианосец Викториес, легкие крейсеры Галатея, Аврора, Кения и Гермион. Задачу поставил следующую – сблизиться с Бисмарком и провести торпедную атаку.

В 22.10 на расстоянии около 120 миль от Бисмарка, с авианосца взлетели все его торпедоносцы в количестве 9-ти, 825-й эскадрильи под командованием капитан-лейтенанта Юджина Эсмонда. В 23.50 на радаре торпедоносца Эсмонда появилась отметка, однако то был не Бисмарк, а американский куттер Береговой охраны Модок. Бисмарк был в 6-ти милях далее, он заметил самолеты, открыл огонь и увеличил скорость до 27 узлов. Один Swordfish отбился от эскадрильи при прохождении облачного слоя, остальные 8 вышли в атаку приблизительно в полночь. Бисмарк отстреливался из всех видов орудий, даже главный и второй калибр вступили в дело. Поначалу Линдеманн и рулевой Ганс Гансен успешно уворачивались, и шесть торпед прошли мимо. Но все-таки англичане попали. 18-ти дюймовая торпеда МК XII ударила в правый борт в районе мидель-шпангоута, попав в броневой пояс, и броневой пояс удар выдержал! Повреждения были минимальными. Появилась первая жертва – погиб обербоцман Курт Кирхберг. Шесть человек были ранены.

Все торпедоносцы вернулись на авианосец, несмотря на яростный огонь линкора.

После налета Бисмарк снизил скорость до 16 узлов, чтобы ослабить напор воды на переборки форпика и попытаться что-нибудь отремонтировать. Дистанция между противниками уменьшилась, и в 01.31 уже 25-го мая Принц Уэльский открыл огонь. Бисмарк в долгу не остался, и на дистанции 15000 метров два линкора обменялись двумя залпами каждый, безрезультатно. На борту Бисмарка сохранялся необычайно высокий дух, по общекорабельной трансляции экипаж поздравил адмирала Лютьенса с 52-х летием – день рождения адмирала приходилось как раз на 25-е мая.

Троица, преследующая Бисмарк, начала идти противолодочным маневром из-за боязни атак немецких субмарин. В 03.06 Лютьенс увидел в этом свой шанс, отвернув вправо. Удалось – англичане его потеряли. После чего Бисмарк лег на курс 130 градусов – прямо на Сент-Назер.

Некотрое время англичане пытались восстановить контакт, но наконец, сдались, и в 04.01 Саффолк виновато радировал: «Контакт потерян». Вчерашний приказ вице-адмирала Уэйк-Уокера отвести Саффолк с правого борта Бисмарка оказался ошибкой. Бисмарк получил возможность маневра, и не преминул этой возможностью воспользоваться. Оставайся Саффолк на своем месте, Бисмарк вряд-ли смог-бы оторваться.

Забавно это или нет, но на Бисмарке так и не поняли, что они оторвались. В 07.00 Лютьенс радирует: «Один линкор и два крейсера противника продолжают преследование». В 09.00 Бисмарк шлет еще одно, довольно пространное, послание в штаб. Оба сообщения были получены командованием значительно позже 09.00, но что значительно хуже, англичане запеленговали эти радиосообщения и приблизительно вычислили позицию Бисмарка.

В 11.52 Лютьенс получил поздравительную радиограмму в свой адрес от Редера: «Самые сердечные поздравления по случаю Вашего дня рождения! Не сомневаюсь, что в наступившем новом году Вашей жизни Вы добьетесь новых славных побед, подобных той, которую вы одержали два дня назад!»

Несколько минут спустя Лютьенс обратился ко всему экипажу по корабельной трансляции: «Моряки линкора Бисмарк! Вы уже покрыли себя славой! Потопление Худа не только военная победа, это и победа духа. Худ был гордостью Англии. Теперь, конечно, враг соберет все свои силы и бросит их против нас. Поэтому я отпустил вчера Принца Ойгена в самостоятельное плавание – он будет вести свою собственную войну против торгового флота врага. Ему удалось скрыться. С нами другое дело, в бою мы получили повреждения, и теперь должны следовать во французский порт. Враг постарается перехватить нас на пути в порт, и навязать сражение. С нами весь германский народ, и мы будем драться, до последнего снаряда. Для нас теперь остается только один девиз – победа или смерть!».

Воодушевив таким образом экипаж, Лютьенс тем временем получает новое поздравление, на этот раз от Гитлера. Фюрер слал ему наилучшие по поводу и желал. Тем временем партия моряков под командованием старшего механика линкора Вальтера Леманна сооружала ложную дымовую трубу, чтобы изменить силуэт корабля и сбить с толку озверевших бриттов. В ночь с 25 на 26 Бисмарк следовал прежними курсом и скоростью, без каких-либо происшествий.

Последний бой

26 мая утром на линкоре решили перекрасить верх орудийных башен главного и второго калибров в желтый цвет. Нелегкая работа, если учитывать волнение, однако ее выполнили. Непонятно впрочем зачем, так как краска были почти сразу-же смыта.

А за несколько часов до начала лакокрасочных работ, из местечка Лох Эрн, что в северной Ирландии, вылетели две летающие лодки Каталина сил Береговой обороны. Задача была простой и очевидной на тот момент – найти проклятый линкор! Любой, черт возьми, ценой! И в 10.10 Каталина Зет (командир экипажа Деннис Бриггс) 209-й эскадрильи обнаружила проклятый линкор. Линкор также ее обнаружил и немедленно открыл огонь, довольно меткий. Каталина сбросила 4 имевшихся на борту глубинных бомбы – не для того, чтобы потопить линкор или повредить ему окраску, а для того, чтобы легче было уклоняться от злобно-меткого огня немцев. Корпус лодки был изрешечен шрапнелью, что не помешало ей отправить лаконичное радио командованию – «Линкор, пеленг 240, дистанция 5 миль, курс 150, мои координаты 49о 33 мин север, 21о 47 мин запад. Время передачи 10.30 26-го». Через 31 час после потери контакта Саффолком линкор снова поймали в сети смертельного наблюдения.

Но корабли Товея были слишком далеко, Кинг Георг V в 135 милях к северу, Родней (при макс скорости 21 узел) в 121 миле к северо-востоку. Не было у них шансов перехватить Бисмарка, никаких. При условии, что Бисмарк сохранит свою скорость и свою силу.

Этот кошмар Адмиралтейства могла перехватить только группа Н под командованием вице-адмирала сэра Джеймса Соммервилля, идущая из Гибралтара. Однако британские адмиралы, обжегшись с Худом, не хотели топить линкор Ринаун (командир Родерик МакГриггор), возглавлявший группу, и поэтому ему был дан приказ держаться от Бисмарка подальше и не строить из себя героя. Единственной возможностью задержать линкор, и при этом не погубить свои линкоры, оставались воздушные налеты. Это можно было сделать самолетами авианосца Арк Ройял.

В 08.35 десять торпедоносцев Swordfish взлетели с Арк Ройял на поиски немцев, и как только поступил доклад с Каталины, два ближайших Swordfish бросились к линкору. В 11.14 они его обнаружили. Немного погодя подлетели еще два торпедоносца с дополнительными топливными баками, сменив первых два.

В 14.50 15 торпедоносцев Swordfish под командованием капитан-лейтенанта Стюарт-Мур взлетели с Арк Ройял (командир авианосца – Лобен Маунд) с задачей атаковать Бисмарк. В 15.50 они установили с линкором РЛС-контакт. В ходе атаки англичане выпустили 11 торпед, ни одна из которых не сработала, так как что-то было не так с магнитными взрывателями. Повезло крепко – да только не Бисмарку, а легкому крейсеру англичан Шеффилд (командир Чарльз Ларком). Он отделился от сил Н с задачей поиска Бисмарка, был спутан летчиками с этим самым Бисмарком, и по ошибке атакован. Две торпеды взорвались, как только упали в воду, три прошли по корме и взорвались в волне, вызванной ходом крейсера, от 6-ти других крейсер исхитрился отвернуть. В 17.00 торпедоносцы вернулись на авианосец, и вряд-ли их встречали с оркестром. Везунчик Шеффилд, тем временем, установил контакт с Бисмарком – визуальный.

Англичане понимали, что это – их последний шанс. Вот-вот стемнеет. Если Бисмарк сейчас уйдет, на следующий день он будет во Франции. В 19.15 в воздух поднялись 15 Swordfish, в основном те-же, кто днем демонстрировал свое боевое мастерство на крейсере Шеффилд. Взрыватели на всех торпедах на этот раз установили контактные – англичане и ошибку, чуть не ставшую роковой, использовали для пользы дела.

Во время всех этих треволнений, группа Н, во главе с линкором Ринаун и авианосцем Арк Ройял, вышла на боевую позицию германской подводной лодки U-556 (командир - лейтенант Херберт Вольфарт). Позиция для стрельбы была идеальной. Но… у лодки не было торпед, свои последние «рыбки» они истратили на суда конвоя НХ-126 несколько дней назад. Все, что мог сделать Вольфарт, это сообщить в штаб данные о вражеской группе, ее место, курс и скорость. Он это и сделал, да только Бисмарку это не помогло. Что тут скажешь – судьба…

Ударная эскадрилья Swordfish на этот раз летела под командованием капитан-лейтенанта Куда, и на пути к Бисмарку пролетела над Шеффилдом, чтобы уточнить дистанцию и пеленг на линкор, причем на этот раз по Шеффилду ничего не выпустили, ни одной торпеды. Летчики, наконец, запомнили, как их собственный крейсер выглядит с воздуха.

Последние часы "Бисмарка".

Атака началась в 20.47, артиллерия линкора немедленно открыла заградительный огонь. Но не помогло, в линкор попали минимум две торпеды. Одна или две поразили линкор с левого борта в середине корпуса, другая попала в кормовую часть по правому борту. Попадание или попадания в левый борт вреда практически не причинили, спасла крупповская сталь, а вот от попадания в корму заклинило рули в положении 12 градусов влево. Бисмарк сделал циркуляцию, и затем, почти неуправляемый, стал следовать в северо-западном направлении. Как и раньше, ни одного торпедоносца сбить не удалось, хотя несколько самолетов и получили повреждения.

На этот раз повреждение линкора было настолько серьезным, что Лютьенс радировал: «Корабль неуправляем. Будем драться до последнего снаряда. Да здравствует фюрер!». Хотя при чем тут фюрер?

Попадание в корму не только заклинило рули, но и привело к затоплению рулевого и соседнего с ним отсеков. То есть ремонтные работы можно был вести только под водой. Группа водолазов вошла в отсек, но работать было невозможно из-за сильнейших водоворотов. С внешней стороны – то есть за бортом, также исключалось – слишком сильное было волнение. Хотели было взорвать рули и потом управляться машинами, однако побоялись, взрывы могли повредить или уничтожить винты. Бисмарк был обречен. Самое обидное – он по-прежнему был в прекрасном даже, а не удовлетворительном состоянии, никаких серьезных повреждений, но заклинивание рулей обрекло его на неуправляемость и неизбежную гибель.

После воздушного налета практически неуправляемый Бисмарк стал рыскать в разные стороны, и сблизился с Шеффилдом. Чтобы хоть как-то развлечься, немцы пальнули по легкому крейсеру шестью залпами на дистанции около 9-ти миль. Не попали, однако осколки повредили антенну РЛС крейсера и ранили 12 человек, из которых трое впоследствии скончалось. Крейсер окутался дымовой завесой и отошел. Контакт с линкором был потерян, в 22.00 крейсер сообщил о приблизительных пеленге и дистанции на линкор подошедшим к нему эсминцам 4-й флотилии (командующий флотилии Филипп Вайан) Коссак, Маори, Зулу, Сикх и Пиорунь, последний под польским флагом.

В 22.38 поляки (командир Эджениш Плавски) засекли линкор, и получили в ответ три залпа. Несмотря на яростный заградительный огонь, эсминцы бросились в атаку. В 23.42 осколки сбили антенну РЛС эсминца Коссак. После нуля часов эсминцы начали стрелять осветительными снарядами, один из них упал на баке линкора и вызвал пожар, который был быстро потушен.

Погода для торпедных атак была неподходящей – сильное волнение, шквалы с дождем, почти никакая видимость. Не последнее слово оставалось и за Бисмарком – издыхающий лев огрызался метко и сильно, подойти на «пистолетный выстрел» не решились даже польские уланы.

Попаданий не было, хотя к 07.00 утра по Бисмарку выпустили 16 торпед.

Последний день Бисмарка встретил его штормом с северо-запада. Его сила достигла 8 баллов. В боевой рубке линкора атмосфера вряд-ли была жизнерадостной. Все понимали, что скоро на линкор набросятся главные силы противника. Бисмарк кое-как ковылял со скоростью 7 узлов и ждал конца – а что ему еще оставалось?

В 08.33 Кинг Георг V и Родней легли на курс 110 градусов, и 10 минут спустя обнаружили Бисмарк на дистанции 23000 метра.

Родней открыл огонь в 08.47, минуту спустя к нему присоединился Кинг Георг V. Дистанция была 20000 метров. Бисмарк начал огрызаться носовыми башнями «Антон» и «Бруно», целясь по Роднею. В 08.54 в дело вошел Норфолк со своими восемью 203мм орудиями, в 08.58 вспомогательный калибр Роднея присоединился к главному, также открыв огонь.

В 09.02 начались первые попадания, несколько снарядов поразили бак, фок-мачту и вывели из строя дальномер на фок-мачте. В 09.04 огоноь по Бисмарку открыл подоспевший Дорсетшир (командир Бенджамин Мартин). Теперь по Бисмарку вели огонь два линкора и два тяжелых крейсера. Разумеется, этот расстрел быстро приносил результаты – уже в 09.08 башни «Антон» и «Бруно» вышли из строя.

Управление огнем на линкоре перешло на кормовой КП, так как носовй дальномер был уничтожен. Артиллерийский офицер лейтенант Мюлленхейм-Рехберг командовал огнем Бисмарка с кормового КП, сделали 4 залпа из кормовых башен и почти было накрыли Кинг Георг V, но в 09.13 крупнокалиберный снаряд снес башню кормового КП вместе с метким лейтенантом.

Кормовые башни начали вести самостоятельную стрельбу, сосредоточившись на Роднее. Родней выпустил 6 торпед, ни одна не попала. В 09.21 кормовая башня «Дора» вышла из строя – в правом стволе взорвался снаряд. Каким-то непонятным чудом в 09.27 внезапно ожили носовые башни и дали один залп, после чего замолчали уже навсегда. 4 минуты спутся, в 09.31, последний залп сделала башня «Цар». В строю осталось несколько орудий вспомогательного калибра, но и те недолго продержались под ураганным огнем англичан. И в это время командир линкора Линдеманн отдает приказ оставить гибнущий корабль.

По мере того, как слабел огонь Бисмарка, англичане подходили все ближе. Родней оказался самым наглым и подошел на дистанцию порядка 2500 метров, открыв огонь из всего, что можно, за малым не из пистолетов. В 09.40 вырвало заднюю плиту башни «Бруно», башню охватило огнем.

В 09.56 Родней решил продолжить торпедную практику, и выпустил еще две торпеды, одна из которых, похоже, поразила левый борт Бисмарка. Все корабли англичан подошли на пистолетный выстрел – промахнуться было нельзя даже спьяну, и всаживали в гибнущий линкор снаряд за снарядом всех калибров.

Поразительно, но Бисмарк не тонул! Немного позже 10.00 Норфолк выстрелил двумя торпедами, одна из которых вроде-бы попала в правый борт. На борту упорно не тонувшего Бисмарка было разрушено все, что только можно себе представить. Люди начали прыгать за борт. Все орудия были выведены из строя, их стволы замерли в самых разных, порой причудливых, положениях. Дымовая труба и настройки походили на решето. Был полностью разрушен самолетный ангар по левому борту. Главная палуба напоминала пол на скотобойне. Уцелела лишь грот-мачта, и на ней развевался боевой флаг Бисмарка!

В 10.16 Родней прекратил огонь и ушел в сторону – на линкоре иссякало топливо.

В 09.20 с Арк Ройял взлетели 12 торпедоносцев, в 10.15 они подлетели к Бисмарку, однако в бойню не полезли – огонь своих мог смести их как мух. Кинг Георг V в горячке решил, что это немцы, и открыл по самолетам огонь – как-бы в отместку за Шеффилд, но разобравшись, огонь прекратили. Тем не менее, самолетам там делать было нечего. Торпедоносцам досталось лишь медленно кружить над кораблями и наблюдать эту драму – уникальная возможность.

Между 10.36 и 10.38. "Бисмарк" уже тонет. Снимок с борта тяжелого крейсера "Дорсетшир".



В 10.20 Дорсетшир подошел к Бисмарку чуть-ли не вплотную и выпустил две торпеды 21 дюймовые MK VII, в правый борт линкора. Обе попали, но издыхающий Бисмарк не обратил на это внимания. Никакого, то есть, видимого эффекта. Крейсер развернулся, и всадил еще одну торпеду в левый борт. Линкор наконец-то стал тонуть, появился сильный крен на левый борт, орудия левого борта ушли в воду.

Наконец, на радость утомленным англичанам, в 10.39 Бисмарк нехотя перевернулся и затонул в точке 48 градусов 10 минут север, 16 градусов 12 минут запад.

С начала битвы до гибели Бисмарка прошло почти два часа, линкор показал необычайную живучесть. Первые попадания начались в 09.02, огонь прекратился в 10.16, 74 минуты кряду в Бисмарк било всем подряд, от снарядов зенитного калибра до торпед и 406мм «чемоданов». Худ утопили за 6 минут, Бисмарк не смогли утопить за 74 – ведь броневой пояс линкора выдержал все удары, и на самом-то деле линкор потонул от рук самих немцев, они открыли кингстоны! По грозе и страху англичан было выпущено снарядов:

380 снарядов калибра 40.6 cm с Роднея
339 снарядов калибра 35.6 cm с Кинг Георг V
527 снарядов калибра 20.3 cm с Норфолка
254 снарядов калибра 20.3 cm с Дорсетшира
716 снарядов калибра 15.2 cm с Роднея
660 снарядов калибра 13.3 cm с Кинг Георг V

В 11.00, всего лишь через 20 минут после гибели Бисмарка, Черчилль возвестил парламенту: «Сегодня утром с рассветом в бой с Бисмарком, потерявшим управление, вступили британские линкоры. Чем все кончилось, я пока не знаю. Похоже, что потопить Бисмарк артиллерийским огнем не удалось, и его будут добивать торпедами. Похоже, наши сейчас заняты именно этим. Да, наша потеря, Худ, велика, однако отдадим должное и Бисмарку – самому могучему линкору, с которым когда-либо дрались наши моряки. Мы его уничтожим, но до контроля Северного моря еще очень далеко, сводить победу над германским флотом к победе над Бисмарком было-бы ошибкой». Черчилль сел, в это время ему передали записку, он опять встал и провозгласил: «Я только что получил сообщение – Бисмарк уничтожен!» Парламент приветствовал эту новость криками и аплодисментами.

http://las-arms.ru/index.php?id=153